Слов 390
Кое-что в своей жизни Бальзак принимал как данность – смерено и философски (во всяком случае, он искренне старался избегать депрессий). В конце концов, если в мире есть: уравнения Навье – Стокса, вопрос: «что было раньше курица или яйцо?» и извечная моральная дилемма о цели и средствах; почему бы не существовать и персональной не решаемой проблеме конкретного человека?
Суть проблемы можно было выразить одним словом – недопонимание (вообще-то стоило написать с заглавной буквы).
Тяжелый период в детстве, когда у него не было друзей. Школьные годы – адское время, упоминаний о котором он не терпел. Институт... место, где забрезжила надежда на нормальные отношения. Забрезжила и лопнула, как мыльный пузырь.
Все это сплеталось в сознании паутиной комплексов и разочарований (обжегшись на молоке, дуешь на воду, а что делаешь разуверившись в людях? Вот-вот…), отгораживало от окружающих невидимой стеной.
Бальзак считал, что неплохо разбирается в людях. И замечал, что люди плохо разбираются в нем. Почему? Почему он не заслуживает внимания? Критик задавался этим вопросом только в периоды весенне-осеннего недоебита, тогда горькое осознание собственного одиночества в толпе терзало особенно сильно (а одиночество в постели прямо таки сводило с ума).
Чем он хуже других? Цену себе Бальзак знал – не сокровища короны, конечно, но ведь и не копейки, за которыми наклонится стыдно. Тем не менее, желающих разжиться «богатством» не находилось. «Судьба и в окно влезет» – утешало слабо, особенно если учесть, что дверь была не заперта.
Но даже безразличное непонимание окружающих, даже собственное (временами тоскливое) одиночество были не так противны, как… страх.
Иногда Бальзак почти ненавидел:
Свое же неумение сказать о том, как тяжело на душе даже тем кто, возможно, выслушал бы, а потом утешил (а стоит ли после этого пенять на черствость окружающих?).
Свою привычку незаметно сбегать плакать в одиночестве там где действительно(!) никто не найдет (и при этом горестно вздыхать, что не заметили и не нашли).
Свою привычку рисовать самые нерадужные перспективы из всех возможных (и почему же после этого так мало желающих поделиться с ним своими планами? ).
Свою язвительность.
Свои комплексы.
Свои холодность и безразличие.
И много чего еще своего.
Но для полноты картины стоит отметить одну Значительную Деталь. Все эти внутренние метания, вопросы без ответов, душевные терзания, одиночество и недотрах до сих пор не получили логично-трагичного завершения в виде прыжка с шестнадцатого этажа или горсти таблеток снотворного, запитых алкоголем. И не получат. Потому что Бальзак всегда был, есть и будет самым мрачным оптимистом в данном соционе.
Завтра будет…